Мысли лихорадочно метались, гиатрос Иринеос молча ждал, а я не знала, что делать.
Нужно рассуждать логически.
Итак, как работает эстроген? Это основополагающие стероидные гормоны, отвечающие за половое развитие, репродуктивную функцию, костную систему, устойчивость к заболеваниям и за состояние женщины в целом. Синтез эстрогенов у женщин осуществляется фолликулярным аппаратом яичников.
Значит, нужно подстегнуть их работу, чтобы увеличили выработку нужных мне гормонов! Не забыть ещё влить свою силу с антибактериальным эффектом, чтобы убрать воспаление и помочь организму поскорее выздороветь.
- Прикройте меня, - попросила я гиатроса, и, не обращая внимание на вытянувшееся лицо старика, занялась лечением девушки.
Мне предстояло очень много работы, потому что несмотря на желание Иринеоса поскорее уйти из абатона, я была намерена задержаться и помочь каждой лежащей у стен женщине. Иначе поступить мне не позволит совесть. Лишь бы сил хватило.
Ох и долгий же день мне предстоит…
Мой предел десять человек.
Стольким я смогла помочь. На остальных не осталось сил. Меня чуть потряхивало и шатало.
- На сегодня достаточно, - в который раз намекнул гиатрос Иринеос, и теперь я с ним была полностью согласна. - Мы уходим, - громко объявил он, - я устал.
- Попросите всех тех, кто лежит у стены, переложить ближе к центру. Иначе вся работа насмарку, а те, которых мы не осмотрели, могут окончательно замёрзнуть, - горячечно прошептала я на ухо Иринеосу. Тот покосился на меня возмущённым и усталым взглядом, но всё же сделал так, как я попросила.
Мой долг старику явно увеличился.
Старый лекарь подошёл к одному из жрецов и начал ему что-то говорить, а я, присев у женщины, на которую у меня не хватило сил, задумалась.
- Ты, - тонкие пальцы, обтянутые пергаментной сухой кожей крепко ухватили мою руку, я вскинула голову и встретилась с пожилой гречанкой глазами, - ты светишься, - тихо заговорила она бледными губами, - я вижу... я умираю... спаси мою дочь, она ениликас (ενήλικας - совершеннолетняя), и теперь одна... Пенелопа Амбелас, найди её, помоги ей не стать рабыней, прошу...
Пока она горячечно шептала мне всё это, я попробовала просканировать её внутренним зрением, но у меня снова ничего не вышло, словно невидимая плотная пелена вставала перед магическим зрением мешая увидеть внутренности больной.
- Я сама рабыня, - прекратив попытки вызвать свой дар, быстро проверила пульс, зрачки и температуру. - Навряд ли я смогу хоть чем-то помочь вашей дочери.
Я обернулась в зал, но кроме больных больше никого не увидела: ни жрецов, ни гиатроса Иринеоса не было в помещении. Интересно куда они все подевались, когда так нужны?
- Она в доме дяди, но тот может продать её в любой момент, - не слушая меня, шептала женщина, - она послужит тебе, Великая! Обязательно! Скажите ей, как я её любила... моя Пина... - и не успела я крикнуть на помощь, она вздохнула судорожно и взгляд её замер, а сердце перестало биться.
- Простите меня, - тихо прошептала, прикрывая ей веки. - Если бы я знала, что лучше начать с вас, у меня хватило бы сил вылечить мучившую вас хворь, - мне было очень и очень жаль неизвестную мне пациентку. - Но обещать помочь вашей Пенелопе я не могу, если только у меня получится получить свободу.
Никогда не любила слово "если", всегда старалась говорить «когда», но сейчас я не была уверена, что для меня завтрашний день будет лучше, чем для миллионов этих женщин, которые полностью принадлежали мужчинам: сначала отцам, затем мужьям, если те отказывались от супруги или погибали, то они возвращались назад в свою семью. Никакой свободы выбора и передвижения. Судьба свободных женщин в Древних Афинах не особо отличалась от жизни рабынь-наложниц. Дальше гинекеи они всё равно ходить не могли, только в сопровождении и с позволения супруга-отца-брата.
- Пойдём, - ко мне подошёл гиатрос Иринеос.
- Вы могли её спасти? - тихо спросила я, не поднимая головы и ругая своё бессилие.
Мужчина присел около почившей и приложил руку к её груди.
- У неё половина дыхательного органа тёмная. Я смог бы помочь, но мы пришли к ней слишком поздно, - покачал он головой, - пойдём. Нам пора, о теле усопшей позаботятся.
- Можете проверить этих троих? - устало попросила я. - Я не смогу спокойно спать, зная, что не закончила дело, оставив их умирать.
- Мои силы всё ещё не восстановились полностью, - поджал губы старик-лекарь.
- Они ведь чьи-то матери и жёны.
Не знаю, то ли мои слова повлияли, то ли упрямо выдвинутый подбородок, но Иринеос, тяжело вздохнув пошёл к оставшимся больным гречанкам.
- Я их просто посмотрю. Если смертельная болезнь, то чуток волью силы, чтобы протянули до нашего завтрашнего прихода.
- А почему жрецы их не лечат?
- Несмотря на то, что их переложили к стене им не снилось ничего этой ночью. Лечить не могут без снов, ведь дара, подобного моему и твоему, - тихо добавил он, - у них нет.
- У этих двух, - ткнув узловатым пальцем в ближайших, сказал гиатрос, после того, как закончил оставшимися, - верхние дыхательные органы воспалены, у последней сильное отравление. Я им влил жизненной энергии. Лечить полностью будем завтра.
Пока он говорил в женский абатон вошли несколько крупных женщин и принялись стаскивать моих пациенток в центр залы, а умершую забрали и вынесли из комнаты.
Все вылеченные мной женщины были погружены в глубокий целебный сон, думаю, уже завтра их можно будет отправить домой.
- И этих троих, - кивнул на последних Иринеос.
И мы отправились на выход. Я еле волочила ног, есть хотелось просто зверски. Желудок ревел раненым зверем.
- Потерпи, Аглая, - гиатрос всё-таки услышал эти завывания, - после такой напряжённой работы нужно очень хорошо поесть.
Назад в дом этнарха Менедема мы пришли уже в густых сумерках. Весь день я провела в асклепионе и кроме бетонной усталости, чувствовала невероятное удовлетворение.
Наша охрана шла в нескольких шагах позади и новый начальник смог мне шепнуть:
- Если ты и дальше не будешь слушать, что я тебе говорю, то вскорости выдашь себя, - принялся он отчитывать меня. - Если сказал до полудня, то и нужно было отработать, как я велел. Но ты же стала в позу! У тебя внутреннее зрение пропало, когда устала?
- Да, - удивлённо посмотрела на него.
- Это хорошо, а то ты берегов не видишь. Нашлась великая целительница, - уже не так зло хмыкнул старый лекарь. - Ладно, сегодня идёшь к себе, еду тебе должны принести в комнату, сходи в купальню, отдохни телом и душой. И да. - Он вдруг остановился и посмотрел на меня пристально, - усопшая просила тебя о чём-нибудь перед смертью? Успела заговорить с тобой?
- Да, - как попугай повторила я, уже ничего не соображая.
- Ты должна выполнить её последнюю просьбу. Это теперь твоя святая обязанность.
- Но как? - чуть не вспылила я, - она просила взять её взрослую дочь к себе! Я всего лишь рабыня, и не имею таких возможностей!
- Хех, - задумался старый лекарь и, вспомнив, что стоит посреди пустынной улицы, зашагал снова, чуть быстрее, чем до этого, - я подумаю, что можно сделать. Но да, пока ты рабыня, взять к себе свободную эллинку никак не можешь. И даже если получишь свободу тоже не сможешь, разве что купишь её себе в качестве рабыни-служанки или рабыни-наложницы для своего мужа. Потому что свободу ты сможешь получить только выйдя замуж за свободного эллина, и чтобы он признал тебя на центральной площади именно женой, а не рабыней-наложницей.
- Других путей получить свободу нет? - моё расстройство не знало границ, и хоть я и подозревала о подобном, всё же услышать подтверждение своим догадкам - не очень приятно.